Отель «У погибшего альпиниста». Повесть - Страница 42

К оглавлению

- Почему?

- Я могу сказать только Олафу Андварафорсу.

- Откуда вы ехали? - спросил я.

Он молчал.

- Где вы живете?

Молчание. Тихое посапывание. Один глаз смотрит на меня, другой - в потолок.

- Вы выполняете чье-нибудь поручение?

- Да.

- Чье именно?

- Зачем вы хотите это знать? - спросил он. - Я имею дело не с вами. Вы имеете дело не с нами.

- Прошу вас понять, - сказал я проникновенно. - Если мы узнаем хоть что-нибудь об Олафе, мы узнаем, кто его убийца. Ну, хорошо. Вы, по-видимому, не знаете Олафа. Но те, кто вас к нему послал, они могут что-то знать.

- Они не знают Олафа тоже, - сказал он.

- То есть как?

- Они не знают Олафа. Зачем?

Я потер обросшие щетиной щеки.

- У вас концы с концами не сходятся, - сказал я угрюмо. - Люди, которые не знают Олафа, посылают вас, который тоже не знает Олафа, с каким-то поручением к Олафу. Как это может быть?

- Это может быть. Это так.

- Кто эти люди?

Молчание.

- Где они находятся?

Молчание.

- Господин Луарвик, у вас могут быть большие неприятности.

- Зачем? - спросил он.

- При расследовании убийства каждый добрый гражданин обязан давать полиции требуемые показания, - сказал я строго. - Отказ может быть рассмотрен как соучастие.

Луарвик Л. Луарвик не реагировал.

- Не исключено, что придется вас арестовать, - добавил я. Это была явно незаконная угроза, и я поспешил поправиться: - Во всяком случае, ваше упорное запирательство очень повредит вам во время суда.

- Я хочу одеть одежду, - вдруг сказал Луарвик. - Я не хочу лежать. Я хочу видеть Олафа Андварафорса.

- С какой целью? - спросил я.

- Я хочу его видеть.

- Но вы же не знаете его в лицо.

- Я не хочу его лицо, - сказал Луарвик.

- А что же вам нужно?

Луарвик вылез из-под одеяла и снова сел.

- Я хочу видеть Олафа Андварафорса! - сказал он очень громко. Правый глаз его дергался и вращался. - Зачем вопросы? Зачем опять вопросы? Очень много вопросов. Почему я не вижу Олафа Андварафорса?

Я тоже потерял терпение.

- Вы хотите опознать труп? Так я вас понимаю?

- Опознать… Узнать?

- Да! Узнать!

- Хочу. Хочу видеть.

- Как вы можете его узнать, - сказал я, - если вы не знаете его в лицо?

- Какое лицо? - заорал Луарвик. - Зачем лицо? Я хочу видеть, что это не есть Олаф Андварафорс, что это есть другой!

- Почему вы думаете, что это - другой? - быстро спросил я.

- Почему вы думаете, что это Олаф Андварафорс? - возразил он.

Мы уставились друг на друга. Я был вынужден признать, что этот странный человек в известном смысле прав. Я не мог бы присягнуть, что викинг со свернутой шеей наверху - это тот самый Олаф Андварафорс, которого ищет Луарвик Л. Луарвик. Это мог быть не тот Олаф Андварафорс, и это мог быть вообще не Олаф Андварафорс. С другой стороны, я не понимал, какой толк показывать труп человеку, который не знает Олафа в лицо. В лицо… А действительно, почему обязательно - в лицо? Может быть, он должен был узнать его по одежде, или по какому-нибудь там перстню… или, скажем, по татуировке…

В дверь постучали, и голос Кайсы пропищал: «Одеваться, пожалуйста…» Я открыл дверь и принял у Кайсы высушенный и выглаженный костюм незнакомца.

- Одевайтесь, - сказал я, положив костюм на постель.

Потом я встал к окну и принялся смотреть на зубчатую скалу Погибшего Альпиниста, уже озаренную розовым светом восходящего солнца, на бледное пятно луны, на чистую синеву неба. За спиной у меня раздавалось шипение, шуршание, невнятное бормотание, почему-то двигали стулом: по-видимому, это нелегкое дело - одеваться при помощи одной руки и при таком косоглазии вдобавок. Дважды меня так и подмывало повернуться и предложить помощь, но я сдерживался. Потом Луарвик сказал: «Я одел».

Я обернулся. Я удивился. Я очень удивился, но тут же вспомнил, что этот человек пережил ночью, и перестал удивляться. Я подошел к нему, поправил и застегнул воротник, перестегнул пуговицы на пиджаке и пододвинул ему шлепанцы хозяина. Пока я все это делал, он покорно стоял, отставив единственную руку. Пустой правый рукав я засунул ему в карман. Он посмотрел на шлепанцы и сказал с сомнением:

- Это не мое. У меня не так.

- Ваши туфли еще не высохли, - сказал я. - Обувайте это, и пошли.

Можно было подумать, что он никогда в жизни не имел дело со шлепанцами. Дважды он с размаху попытался загнать в шлепанцы ноги и дважды промахнулся, каждый раз теряя при этом равновесие. У него вообще было неважно с равновесием - видно, ему здорово досталось, и он далеко еще не пришел в себя. Я его хорошо понимал: со мной тоже бывало такое…

Наверное, все это время какая-то машинка неслышно крутилась у меня в подсознании, потому что меня вдруг осенила на мгновение дивная мысль: что, если Олаф - не Олаф, а Хинкус… А Хинкус - не Хинкус, а Олаф, и послал он телеграмму, чтобы вызвать вот этого странного человечка. Но от перестановки имен ничего в конечном итоге не прояснилось, и я выбросил эту мысль из головы.

Рука об руку мы вышли в холл и двинулись на второй этаж. Хозяин, по-прежнему сидевший на своем посту, проводил нас задумчивым взглядом. Луарвик же на хозяина внимание не обратил совсем. Все свое внимание он сосредоточил на ступеньках лестницы. Я на всякий случай придерживал его за локоть.

Перед дверью номера Олафа мы остановились. Я внимательно осмотрел свои наклейки - все было в порядке. Тогда я достал ключ и распахнул дверь. Резкий неприятный запах ударил мне в нос - очень странный запах, похожий на запах дезинфекции. Я задержался на пороге, мне стало не по себе. Впрочем, в комнате все осталось без изменений. Только лицо мертвеца показалось мне более темным, чем накануне, возможно, из-за освещения, и пятна кровоподтеков были теперь почти не видны. Луарвик довольно чувствительно толкнул меня между лопаток. Я шагнул в прихожую и посторонился, пропуская его посмотреть.